Из архива моего отца. Для тех, кто любит историю.

Суверенитет (Памфлет)   1990

Вернувшись домой после своего знаменательного десятиминутного выступления 22мая на Съезде народных депутатов РСФСР («Советская Россия» за 25.05.90, стенографический отчет Съезда), Борис Николаевич Ельцин, расслабившись, опустился в кресло и задремал. Теплая волна покоя сотканная из чувства глубокого удовлетворения от неотразимости, как ему казалось, своей речи и сладкая надежда, почти уверенность, что он вот-вот станет первым в России…, а потом и кто его знает, все глубже погружала его в приятный сон.

   И вот, будто сидит он пред телевизором, включил какую- то программу. Но что это? Кто-то выступает на татарском языке, однако все почему-то понятно дословно – как на русском. «Ах это из Казани, кандидат в председатели Верховного Совета Татарской АССР.  Да что же он такое говорит. Ведь это же моя, Бориса Ельцина речь, только вместо слов «Россия» употребляется «Татария»: «Сегодня не Российский центр, а Татария должна подумать о том, какие функции предать этому центру, а какие оставит себе…» «Вне делегируемых России полномочий Татария самостоятельно осуществляет внутреннюю и внешнюю политику…». «Экономический суверенитет Татарии- земля и ее недра и воздух, и вода, все, все принадлежит Татарии… «Необходимо законодательно обеспечить их использование и исключительно в интересах Татарии…». «Татария сама определит партнеров в своих взаимоотношениях с зарубежными странами…» - И вообще, почему это Ельцин милостиво предоставляет нам суверенитет лишь автономных республик. А мы заявляем, что –«Наши проблемы нельзя решить, не обладая полнокровным политическим суверенитетом.» Он сам говорит, что «Российская республика… государство добровольно объединившихся в нем равноправных народов». Значит и за нами право отделиться. Мы суверенное Татарское государство – Татарстан.

В сильнейшем негодовании Б.Н. Ельцин прямо крикнул в экран: «Вы что, с ума сошли – равнять себя с Россией?! Сколько вас и сколько нас! Какова ваша культура и какова наша?! Какова ваша сила и какова наша?!» А с экрана ответ: «Конечно не сравнимы, но разве это основание, чтобы мы были на вторых ролях? Вот Эстонцев несравнимо меньше чем нас, а вы безоговорочно поддерживаете усилия их сепаратистов на отделение Эстонии от СССР. А что касается культуры, то вы Ельцин, ошибаетесь. Это только при Сталине вдруг объявили, что только русское «самое, самое»; паровоз изобрел Черепанов, радио Попов, а кто произносил «Ом», «Джоуль», «Паскаль», объявлялись безродными космополитами с соответствующими последствиями. А на самом деле все «самое, самое» в науке и культуре достигнуто в Татарии, и наш Г. Камал и Джамаль безмерно выше Пушкина и Лермонтова.

Борис Николаевич чувствовал, что задыхается. Раскрыв рот, он пытался кричать, но шевелились только губы и раздавались бессильные стоны. А между тем на экране была уже Осетия. И все повторилось слово в слово, как будто это другой экземпляр газеты за одно и тоже число, только вместо «татары» звучало «осетины», вместо Г. Камал, произносилось Коста Хетагуров.

И дальше замелькало: Мордовия, Якутия, Дагестан и т. д. не успел Ельцин вспомнить свою фразу- «Субъектами федерации могут быть не только национальные, но и территориально экономические образования», а на экране замелькали главы краев и всех областей по очереди от запада до востока. А там бушевали митинги и демонстрации- «Даешь Дальневосточную республику», «Не дадим повторить Волочаевские дни». И все от Татарии до Дальнего Востока, условием своего участив в Российской федерации выставили требование своего приоритета над Центром. И как апофеоз прозвучало «Самый главный, первичный суверенитет-это сам человек, его права.

Тут началась подлинная фантасмагория: руки ноги и язык очередного оратора тоже стали кричать о своем суверенитете, о приоритете над головой и стали отрываться от тела. Даже клетки организма вспомнили, что на заре жизни были тоже самостоятельными единицами и только потом начали собираться в колонии – организмы. Ельцин увидел, что какие-то из них – в печени-  закричали об этом, стали разрастаться в неформальные образования. В нем нарастало чувство ужаса. Понимая, что этот кошмар во сне, он сделал невероятное, до боли в затылке, усилие и проснулся. Но как иной раз бывает, это тоже произошло во сне.

Сон продолжался, но теперь он на таком-то заседании межрегиональной депутатской группы. На трибуне А. Д. Сахаров. Да, но почему это он все говорит наоборот: «глобальные цели выживания человечества имеют приоритет над любыми государственными, региональными,  национальными, классовыми, партийными, групповыми и личными целями. В долгосрочной перспективе Союз … стремится к сближению (Конвергенции) социалистической и капиталистической системы. Политическим выражением такого сближения должно стать создание в будущем мирового правительства…, Международные законы имеют приоритет над законами Союза и республик…

-Боже мой! Почему он это говорит? Ведь мы с ним сопредседатели одной межрегиональной депутатской группы! Что же он противопоставляет словам моего выступления: «Самый главный первичный суверенитет – это человек, его права»? И как бы в ответ, с трибуны доносились слова Андрея Дмитриевича четко и ясно: «Осуществление прав личности не должно противоречить правам других людей, интересам общества в целом. Граждане и учреждения должны действовать в соответствии с конституцией и законами Союза и республик…» А кто-то из вслед выступающих убедительно показал, что именно приоритетом Центра правового государства, если оно подлинно правовое и, значит, соответствует Пакту «О правах человека ООН и «Всеобщей декларации прав человека», именно приоритетом Центра такого государства обеспечивается приоритет человеческих ценностей, подлинный суверенитет и права личности, защищаемые правоохранительными органами этого государства от любых покушений на эти права».

(А.Д. Сахаров «Проект конституции, газета «Позиция» №3 1990г.)

То же самое можно повторить и о сельсовете, горсовете, об их суверенитете, об их правах в пределах административных границ. И конечно же, о республиках Союза. Смотрите –слово в слово как у Сахарова, но не о личности, а скажем о республиках: «Осуществление прав республик не должно противоречить правам других республик, интереса Союза в целом. Республики обязаны действовать в соответствии с Конституцией и законами Союза.» Уж если республика пребывает в составе, то естественно признание ею верховенства Союзных законов, Союзной конституции над своей. И полный абсурд – обратное. Прогресс человечества не в сепаратизме, а интеграции.

 Тут в глубинах мозга спящего проплыла мечта лучших и благороднейших умов в Истории от Христа, до Маркса – о едином человечестве планеты, молнией сверкнули Пушкинские строки: «Когда народы распри позабыв, в единую семью соединятся…» и Борис проснулся, теперь уж на самом деле.

Чувство возникшей неуверенности в правоте своих слов где-то в глубине души конечно гнездилось, но оно тут же было подавлено совсем уж не подсознательными рассуждениями – Легко ему (Сахарову), он над народами, а я то, выступаю в парламенте Российском, не в союзном же. Понимать надо!

Лев Яковлевич Таненгольц 14.06 1990 г.

Направлено в «Литературную газету» и в публикации отказано.