Ванька из одноименного рассказа Чехова, который писал письмо на деревню дедушке Константину  Макарычу, был вполне перспективный молодой человек. Он был отдан в учение сапожнику и, значит,  жизнь его, скорее всего, состоялась. Пережив трудности своего невесёлого детства, он стал сапожником и прожил осмысленную жизнь – шил людям обувь и зарабатывал себе на жизнь. Все дети его поколения либо становились крестьянами, либо осваивали ремесло и работали. Работали тяжело (роман «Мать»), жили трудно, но понимали, что нужны.
Советская власть, дала образование, подняла культуру и сильно облегчила жизнь. Восьмичасовой рабочий день, квартиры,  отпуск, санатории, развлечения, перспектива. Человек труда чувствовал себя уважаемым членом общества и был достаточно защищен. Мои одноклассники практически не задумывались о своем будущем, оно для большинства было предопределено  - учебный центр или техникум, и дальше завод, или медсанчасть, или Орс – все знали, что пойдут работать. Была свобода выбора специальности. Кто чувствовал в себе потенциал, шел в институт. Складывалась жизнь или нет, зависело от самого человека и, конечно,  от случая. Не было страха остаться без работы и быть никому не нужным.
Недавно, уже в наше время, в поле моего зрения попала семья.
Девочка, которой сейчас полных 17 лет и два ее младших брата близнеца, по 15 лет. Их отпустили из детского дома, который решили закрыть по непонятным мне причинам.  Детей распихали по другим детским домам и кого-то отдали в семьи. У моих знакомых из тюрьмы вернулась мать, квартира у них была, и они воссоединились. Мать, в течение первого же года на свободе, родила еще одного ребенка. Она не особо утруждает себя работой, хотя все время где- то подрабатывает.
У детей есть кокой-то государственный капитал, но они пока не имеют к нему доступа. Живут они впроголодь. Девочка, которая учится в школе с отставанием на два года, практически в школе не бывает. Она нормальная,  и даже не без способностей, но так сложилось. У нее началась свободная жизнь после детдома, видимо в поиске каких-то своих вариантов. Доля ответственности в ней осталась. Она, когда посадили мать, некоторое время ухаживала за своими пятилетними братьями, хотя ей было самой семь лет. За маленькой сестренкой она ухаживает, в свободное от разгульной жизни время.  Ей многократно объясняют, что надо учиться и получить какую- нибудь специальность, но все эти слова проходят как свет через стекло. Похожая ситуация и с мальчишками. 
Чем помочь? Дать денег, один – два раза можно, но что дальше? У них возникнет рефлекс, что деньги просто дают и жить вполне можно.  Эти ребята уже воспитаны как иждивенцы, так была построена система в детском доме. Они там ни в чем не нуждались. Богатые люди, замаливая грехи, или подчиняясь совести, завозили туда одежду и продукты с избытком. 
То есть, общество получило готовую для вэрфэла семью, но у нас, пока, нет вэрфэла. Как они будут жить? Мозги абсолютно не приспособлены для получения знаний, никакого желания получить специальность и хоть какие-то навыки работы.
Социализм был прекрасной системой, которая генерировала рабочие места ради самих мест. Отсутствие страха остаться без работы, снижало качество труда и его производительность, но у большинства было чувство защищенности. Люди не особенно это ценили, как не ценят все, к чему привыкают.  Теперь безработица стала реальностью, и людям дают понять – Вы не нужны.
Как помочь, как дать шанс построить свою жизнь, таким ребятам, которые никому не нужны и ничего не умеют. Часть из них понимают, что обречены на безработицу, наркотики, криминал и другого пути нет. Но как быть  с теми, кто все - таки надеется найти свое место в жизни – найти работу, построить семью, иметь нормальное жилье. Среди них есть способные ребята, которые сами прорвутся, найдут свою нишу, и, возможно, добьются успеха, но их 2 или 5 процентов.
Нужно вернуться к Советскому опыту – давать всем ребятам ремесло. В детских домах надо держать ребят до тех пор, пока они не научатся какому – ни будь ремеслу. Надо снять страх перед трудом и неумением, попытаться внушить, что труд это радость и удовольствие, надо только найти то дело, которое по душе. В колонии Макаренко ученики все делали своими руками и из полных моральных уродов стали получаться люди. 
Я в Советской школе научился строгать и настраивать рубанок, пилить ножовкой металл и правильно ставить полотно. Научился даже затачивать сверла, что весьма не просто. Вытачивал на токарном станке красивые круглые деревяшки. Конечно я не стал специалистом, но исчез страх, и я поверил, что можно научиться, и главное, почувствовал удовольствие, держа в руках деталь, которую сделал сам. Кто – то скажет, что сейчас другое время, - нужны компьютерщики Ай тишники, программисты,  да это так, но те, кто могут стать айтишниками, имеют интернет, книги компьютеры, увлеченность (иногда фанатизм), и их не надо учить, они сам кого хочешь научат. А вот те ребята, которым это не дано или не интересно, их ремеслу надо учить. Ванька Жуков стал сапожником и это шанс прожить жизнь нормально. Надо дать этот шанс всем ребятам, а уж воспользуются они или нет- это следующий вопрос. Надо отнять у них возможность упрекнуть общество в том, что их ничему не научили и они ничего не могут.
Может быть в России снова появятся свои штукатуры, токари,  швеи