"Совок» на лекции Екатерины Шульман"

В Лондоне был один свободный вечер, оказалось, что можно пойти на лекцию Екатерины Шульман.

Ее слушать всегда интересно и я подумал, что скучно не будет. Пришел заранее, оказалось, что это очень приличный по объему зал, к в котором сидело несколько человек. Довольно быстро зал заполнился, по моим прикидкам набралось человек 800. Я был самый старый, и вообще людей старше 50, по-моему, не было. На первом этаже в партере сидели совсем «свои», по 200 фунтов за билет, на балконе по 50 фунтов сидела в основном молодежь.

В уголке партера, который мне был виден, сидел Чичваркин, в шароварах и с серьгой в ухе. Может быть, сидели еще какие-то медийные личности, но я все равно их не знаю. Ближе к восьми часам вошли долгожданные Екатерина Шульман и Аркадий Островский. Дочка еще спрашивала меня: «А ты знаешь кто такой Аркадий Островский», я ответил, что конечно знаю отличный композитор, но ему, я думаю, далеко за сто лет. Оказалось, что это совсем не тот Островский. Этот Островский чуть ли не главный редактор журнала «Economist». Собственно, должен был состояться их диалог – дискуссия между ним и Шульман.

Любопытно, что первое, о чем она сказала -это просьба не снимать происходящее, поскольку здесь будут звучать «экстремистские» высказывания. Великолепно владея интонациями, она очевидно дала понять что это ирония. Я думал, что посмотрю потом в интернете, если будет интересно, но запрет снимать я понял буквально и подумал, что может быть этой встречи в интернете и не будет.

Сначала довольно долго говорил Островский, это было краткое изложение истории войны с констатацией, что контрнаступление не выполнило своих задач и теперь наступило неустойчивое равновесие, которое с равной вероятностью может обрушиться в ту или другую сторону. Обвинение Европы и Америки в слабой поддержке и т. д., все что можно услышать из наших и их новостей и пропаганды. Ни серьезного экономического анализа, ни ожидаемых прогнозов обрушения российской экономики. В этом смысле он куда слабее Натальи Зубаревич, которая настаивает на том, что у российской экономики нет ни оного шанса.

Шульман которая, конечно, была главной звездой, не стала ни возражать, ни дополнять, и начала свое словесное кружево. Она, как я понял, говорила в основном о статистике,  по опросам на тему поддержки войны. Получилось, что тех, кто за войну, вроде, больше, чем тех, кто против. Дальше она говорила довольно много, но я стал завидовать молодежи, которая быстрее соображает и возможно успевает понять и запомнить, о чем это она. Мне пришла на ум отличная мысль Белковского, что человек, который говорит быстро - пытается отвлечь внимание от сути того, что говорит или скрыть то, что сам не очень понимает. Ни каких особо глубоких мыслей я не успел уловить и форма выступления -красота ее языка, важнее содержания, и это скорее не политическое шоу, а просто театр одного актера. Множество замечательных метафор и периодическая демонстрация своей эрудиции и начитанности - примеры из Гоголя и Достоевского и т. п. На молодежь это конечно должно производить впечатление, поскольку большинство конечно ни Гоголя ни Достоевского не читали и читать не будут.

Островский, получив слово, начал петь ей дифирамбы и объявил ее современным Герценом. (она оказывается, иноагент и живет в Германии).

Все, о чем они говорили не показалось мне новыми и убедительными аргументами против Путина и России. Она, кстати, сказала шаблонную фразу «Мы не занимаемся пропагандой, мы говорим все как есть».

Перешли к вопросам. Руки поднимали в основном девушки, и я вспомнил что Оруэл, именно молодых женщин отмечал, как наиболее фанатично преданных вождям и режиму. Одна выступила просто как образец безмозглой жертвы пропаганды. Она встал и торжественно обведя взглядом зал, стала говорить с ударениями «…. может состояться ось ЗЛА- Россия, Китай, Иран». Другая немножко поумнее, но тоже в похожем духе спросила, мол все говорим, говорим, а когда же начнем действовать, чтобы наконец сменить власть в России и прекратить войну (можно подумать, что ее волнует судьба России и она хочет вернуться в Россию). На что Шульман ответила: «Что, будем действовать силами лекционной аудитории?», намекая на безнадежность этой затеи. Дальше разговор начался о том, что каждый по-своему, в меру своих сил, на своем месте и т. д. Островского понесло и он начал говорить о великой постановке «Трех сестер» в 1940 году Нимеровичем-Данченко.

Последний вопрос, который я услышал, после чего ушел, был о том, как объяснить маме, которая осталась в России, что правда здесь, и правы мы, а не там в России. И здесь Екатерина Шульман сказала важную вещь, во всяком случае самую важную для меня в этом вечере, она сказала, что факты не убеждают людей и они под действием фактов не меняют своих взглядов, люди могут изменить свои взгляды только под действием людей.

Путь до дома был временем размышлений. Кто все эти люди? Почему их так много? Был ли там хоть один человек, который готов был бы возразить, могла ли там действительно возникнуть дискуссия? Нет, все там были единомышленники, все там говорили по – русски, но я думаю, что они стесняются того, что русские. Обвинять Россию и Путина единственная возможная позиция.

Как они оказались в Англии? Очень хотелось спросить девушек, которые сидели слева и справа от меня. Мои робкие попытки не разговорили их (какой- то старый пень, чего ему надо) телефон, по которому они стучали искривленными большими пальцами, был гораздо интереснее.

Все эти люди ненавидят Россию, с придыхание говорят об Англии и когда вынуждены вернуться в Россию, высокомерно смотрят на всех этих «ватников», уверенные, что им завидуют. Англия, которая становится страной черных и русских, все равно никогда не станет считать их англичанами (читай Дж. Микеша «Как быть иностранцем»).