Неотправленные письма немецких солдат

НЕ­ОТ­ПРАВ­ЛЕННЫЕ ПИСЬ­МА НЕ­МЕЦ­КИХ СОЛ­ДАТ И ОФИ­ЦЕРОВ С ВОС­ТОЧНО­ГО ФРОН­ТА^[19].

Обер-еф­рей­тор От­то Шюль­ке.

27 и­юня.

До­рогая ма­ма!

Наш ге­ни­аль­ный фю­рер все рас­счи­тал пра­виль­но и сво­ев­ре­мен­но на­пал на этих ди­карей. Мы, сол­да­ты фрон­та, собс­твен­ны­ми гла­зами убе­дились в том, что рус­ски­ми все бы­ло под­го­тов­ле­но для унич­то­жения Гер­ма­нии. В те­чение 25 лет они толь­ко во­ору­жались и не поз­во­ляли ни­чего сво­ему на­роду, спе­ци­аль­но не стро­или до­рог, удоб­ных квар­тир, что­бы на­нес­ти вне­зап­ный удар Гер­ма­нии. Но все про­изош­ло на­обо­рот.

Фю­рер пе­ред на­чалом ве­ликой се­год­няшней бит­вы нас за­верил, что все, что мо­гут со­вер­шить дух и ру­ки нем­цев для мол­ни­енос­но­го раз­гро­ма опас­ней­ше­го вра­га на Вос­то­ке, сде­лано. В этом мы все твер­до уве­рены. На­ши не­обы­чай­ней­шие вой­ска дви­жут­ся к Мос­кве не­умо­лимо, с не­видан­ной до сих пор си­лой, как ог­ромный вал, сме­тая все на пу­ти. Мо­раль Со­ветов слом­ле­на: они сда­ют­ся в плен ро­тами, а ос­та­ющий­ся в но­рах сброд уби­ва­ем без со­жале­ния. Мы прод­ви­га­ем­ся впе­ред, для нас нет пре­пятс­твий. На­ши бом­барди­ров­щи­ки сби­ва­ют один рус­ский са­молет за дру­гим — ни один боль­ше не по­казы­ва­ет­ся.

Во­об­ще все очень при­ят­но и ра­дос­тно, а про­ис­хо­дящее — ве­лико и прек­расно! Рус­ские еще ни ра­зу не дош­ли до то­го, что­бы стре­лять по нам из сво­их ору­дий и это все­ля­ет ра­дуж­ные на­деж­ды на быс­трую по­беду.

Ско­ро Со­вет­ская Рос­сия от­даст Бо­гу ду­шу и я бла­года­рю Фю­рера и Все­выш­не­го, что на мою до­лю вы­пала его ми­лость и про­виде­ние учас­тво­вать в этом.

Ваш лю­бящий сын От­то.

 

Лей­те­нант Эвальд Лас­сен.

2 и­юля.

До­рогой ма­лыш Фре­ди!

Все чу­дес­но! На­ша ро­та пер­вой пе­реп­ра­вилась че­рез Буг, унич­то­жила 3 бун­ке­ра, и в пер­вый же день с бо­ями прош­ла 40 ки­ломет­ров, что бы­ло от­ме­чено в при­казе ко­ман­ди­ра кор­пу­са…

Уже пол­то­ры не­дели мы с бо­ями прод­ви­га­ем­ся впе­ред. Пов­сю­ду бу­шу­ют по­жары и сто­ят ог­ромные чер­ные стол­бы ды­ма.

Я си­жу на ог­ромной кон­сер­вной бан­ке и пы­та­юсь хо­рошо пи­сать. Ме­ша­ют бес­пре­рыв­но па­да­ющие с не­ба го­рящие рус­ские бом­барди­ров­щи­ки. Неп­ре­рыв­но ка­тят впе­ред на­ши тан­ко­вые час­ти. Они под­ни­ма­ют гус­тые об­ла­ка пы­ли, в ко­торых мы дви­жем­ся на вос­ток. Ужас­ные пес­ча­ные «до­роги» и прок­ля­тая пыль — это наш бич. Во­ды очень ма­ло, вы­мыть­ся уда­ет­ся не каж­дый день. Мок­рые от по­та, неб­ри­тые и гряз­ные, мы выг­ля­дим как ди­кари. Пред­став­ля­ешь, в этом ди­ком царс­тве да­же нет па­рик­ма­хера, во­лосы ста­ли уже длин­ны­ми, а бре­юсь я с по­мощью чая или ко­фе — та­кова жизнь сол­да­та на вой­не. Но это ин­те­рес­но и прек­расно, хо­тя неп­ре­рыв­ное нас­тупле­ние в та­ких ус­ло­ви­ях фи­зичес­ки все же ис­то­ща­ет. Од­на­ко, ска­жу те­бе, что с то­го дня, как гро­хочет ма­шина вой­ны, я чувс­твую се­бя за­ново ро­див­шимся, у ме­ня уд­во­ились или да­же ут­ро­ились си­лы. Я учас­твую в этой бит­ве всем сер­дцем ис­тинно­го нем­ца, рад и счас­тлив, что мо­гу в пер­вых ря­дах нас­ту­па­ющих вы­пол­нить свой долг пе­ред Оте­чес­твом, и в этом мне по­мога­ет ве­ра в Фю­рера и его идеи.

К рус­ским во­об­ще нель­зя иметь ни­како­го сос­тра­дания и бе­гущих рус­ских мы унич­то­жа­ем в ог­ромном ко­личес­тве. Ко­неч­но, и у нас есть жер­твы. К со­жале­нию, гиб­нет мно­го офи­церов. Ко­ман­дир на­шего ба­таль­она, ге­рой Нар­ви­ка и Кри­та, май­ор Хе­неке, наг­ражден­ный дву­мя Же­лез­ны­ми крес­та­ми, по­гиб од­ним из пер­вых. Два дня спус­тя — его за­мес­ти­тель. Уби­ты так­же трое рот­ных. На­ши не­мец­кие офи­церы уди­витель­ны! Они по­казы­ва­ют при­мер сво­ей жизнью, но еще боль­ше сво­ей смертью. Прав­да, вче­ра слу­чилось и ред­кое ис­клю­чение. Не знаю, что со­об­щат ро­дите­лям Эри­ха Заль­це, но у не­го не вы­дер­жа­ли нер­вы, и он зас­тре­лил­ся.

Од­на­ко, по­тери рус­ских уби­тыми и осо­бен­но плен­ны­ми в де­сят­ки раз боль­ше. Их тру­пы ты­сяча­ми ва­ля­ют­ся на по­лях, на до­рогах и на ули­цах де­ревень, и ник­то их не уби­ра­ет и не хо­ронит. Мы дол­жны ра­довать­ся, что фю­рер ос­та­вил Ста­лина в ду­раках и уда­рил рань­ше, чем рус­ские под­го­тови­лись к от­ра­жению, так как ес­ли бы они при­гото­вились, на­ше де­ло не пош­ло бы так хо­рошо. Те­перь же каж­до­му яс­но, что ис­ход вой­ны пред­ре­шен, и пе­сен­ка Рос­сии спе­та.

Каж­дый день под­твержда­ет сло­ва ве­личай­ше­го из лю­дей пол­ко­вод­ца Адоль­фа Гит­ле­ра, что эта вой­на — крес­то­вый по­ход про­тив боль­ше­виков и ев­ре­ев — са­мая свя­щен­ная из всех не­мец­ких войн в ис­то­рии и ра­ди это­го не жаль при­нес­ти ни­какую жер­тву.

Ог­ромную Рос­сию мы за­гоним к чер­ту. Ес­ли фю­рер пред­при­нима­ет что-ли­бо гран­ди­оз­ное, ему всег­да это уда­ет­ся на сто про­цен­тов. Ка­кое счастье ощу­щать се­бя при­час­тным к раз­гро­му го­сударс­тва и его Крас­ной Ар­мии, уп­равля­емых су­мас­шедши­ми людь­ми.

Пе­редай пок­лон ро­дите­лям.

Лю­бящий те­бя брат Эвальд.

 

Сол­дат Ген­рих Ян­зен.

19 и­юля.

Лю­бимей­шая из всех жен­щин!

Спе­шу по­делить­ся сво­ей ра­достью и пе­репол­ня­ющи­ми ме­ня чувс­тва­ми.

Наш по­бедо­нос­ный марш про­дол­жа­ет­ся, нич­то и ник­то не мо­жет нас ос­та­новить. Во вре­мя мар­ша здо­рово на­тер но­ги, но сей­час все хо­рошо.

Рус­ские от­сту­па­ют с боль­ши­ми по­теря­ми, они уже слом­ле­ны, вой­на в бли­жай­шие не­дели за­кон­чится.

Нас­тро­ение ли­ку­ющее! Да­же сол­нце при­ветс­тву­ет наш при­ход на Вос­ток и каж­дое ут­ро яр­ко вос­хо­дит на не­бе. Кра­сота!

Граж­дан­ское на­селе­ние, в па­нике раз­бе­жав­ше­еся при на­шем приб­ли­жении, по­няло без­на­деж­ность по­ложе­ния и как по­битые со­баки с на­шими лис­товка­ми и сво­ими жал­ки­ми по­жит­ка­ми воз­вра­ща­ют­ся в свои ха­лупы, ко­торые так хо­рошо и ве­село го­рят.

Они по­няли, что их единс­твен­ная за­щита — мы, нем­цы, ко­торые не­сут им сво­боду и на­деж­ду на бу­дущую жизнь.

Ра­ди собс­твен­ной бе­зопас­ности, ведь не зна­ешь че­го ждать от этих ди­карей, мы вы­пол­ня­ем ус­та­нов­ку ко­ман­ди­ра: «Рус­ский — твой лич­ный смер­тель­ный враг и са­мое луч­шее — ес­ли он мертв».

Жи­вем мы хо­рошо, еда ре­гуляр­ная и при­лич­ная^[20], по­луча­ем мно­го ку­ритель­но­го, на трех че­ловек — бу­тылоч­ку вод­ки, ко­торую рас­пи­ва­ем за здо­ровье на­шего фю­рера. Се­год­ня за­шел в хлев, на­шел вед­ро с пар­ным мо­локом, вы­тащил из-под ку­риц дю­жину я­иц и хо­рошо по­зав­тра­кал.

Моя дра­гоцен­ная, же­лан­ная, лю­бимая Лиз­бет! Все прек­расно! Единс­твен­но, че­го не хва­та­ет — это тво­его мяг­ко­го теп­ло­го те­ла и вкус­ней­ше­го мох­на­того ры­жего ко­моч­ка.

До­рогая! Ты твер­до мо­жешь рас­счи­тывать на го­рячую и ра­дос­тную встре­чу в бли­жай­шее вре­мя, по­это­му бе­реги се­бя для ме­ня. Что у те­бя но­вого, моя ма­лыш­ка? Мне все вре­мя не­хоро­шо, по­тому что пос­то­ян­но ду­маю о те­бе.

Це­лую каж­дый сан­ти­метр тво­его те­ла, неж­но и тем­пе­рамен­тно, как ты лю­бишь.

Твой страс­тный, лю­бящий, го­лод­ный муж Ген­рих.

 

Ун­тер-офи­цер Па­уль Бэс­лер.

21 и­юля.

До­рогая До­ра!

Пос­ле дол­го­го пе­реры­ва мо­гу, на­конец, чер­кнуть те­бе нес­коль­ко строк.

Мы прод­ви­га­ем­ся впе­ред и в на­чале ав­густа дол­жны быть в Мос­кве… Но вот 14 и­юля, ког­да мы бы­ли на марше, над на­ми про­лете­ли рус­ские бом­барди­ров­щи­ки, они сбро­сили бом­бы, и поз­же я уз­нал, что у нас уби­ло де­вять че­ловек и еще боль­ше ра­нило. Не пу­гай­ся, до­рогая До­ра, в чис­ле этих уби­тых и твой муж Эрих.

Я не знаю, что те­бе ска­зать в уте­шение. Он был хо­рошим то­вари­щем, мне са­мому тя­жело, ведь мы с ним два го­да бы­ли вмес­те в од­ном ба­таль­оне, и я по­любил его как бра­та. Вид­но, та­кова его судь­ба. И не толь­ко его. Мы нас­ту­па­ем, но по­тери очень боль­шие, рус­ские сей­час сра­жа­ют­ся ожес­то­чен­но за каж­дую де­рев­ню. То, что бы­ло в Поль­ше или во Фран­ции, это прос­то про­гул­ки по срав­не­нию с тем, что мы сей­час име­ем здесь, в Рос­сии.

До­рогая До­ра! Я те­бя очень люб­лю и бу­ду пол­ностью от­кро­венен. Я бла­года­рю те­бя за все хо­рошее, что у нас бы­ло, но ты на ме­ня не рас­счи­тывай. Я люб­лю де­тей, а у те­бя их быть не мо­жет. И ос­та­вить Эм­му с ма­лыш­кой-до­чур­кой и уй­ти к те­бе, как я рань­ше обе­щал, ес­ли с Эри­хом что-ни­будь слу­чит­ся, я не в сос­то­янии. За про­шед­шую не­делю я это об­ду­мывал мно­го раз и вче­ра ре­шил окон­ча­тель­но. Прос­ти ме­ня, До­ра! Я ви­новат, что не мо­гу вы­пол­нить обе­щание. Прос­ти, ра­ди Бо­га.

Ес­ли я вер­нусь жи­вым и здо­ровым, и ты бу­дешь оди­нока, и те­бе по­надо­бит­ся муж­чи­на, то, ес­ли за­хочешь, мы мо­жем встре­чать­ся, как встре­чались. Но толь­ко без ка­ких-ни­будь кон­крет­ных фи­нан­со­вых и ма­тери­аль­ных обя­затель­ств с мо­ей сто­роны. Жизнь чер­тов­ски вздо­рожа­ла, я хо­чу еще сы­на и со­дер­жать те­бя не смо­гу. Ду­маю, те­бе нуж­но, не те­ряя вре­мени, ус­тра­ивать­ся на ра­боту.

Пись­мо это проч­ти и сож­ги. Так бу­дет луч­ше.

Люб­лю и це­лую те­бя как преж­де.

Твой Па­уль.

 

Сол­дат Адольф Гросс.

27 и­юля.

Ан­ге­лы мои!

Как прек­расна за­дача, ко­торую воз­ло­жил на нас все­могу­щий Бог. Да­же ес­ли судь­ба нас­тигнет нас в эти жес­то­кие дни, мы все же зна­ем, что на­ша ро­дина за­щище­на от смер­тель­ной уг­ро­зы. Сам Бог по­ручил нам эту борь­бу во имя сох­ра­нения на­шего спра­вед­ли­вого су­щес­тво­вания. Чем бы­ла бы се­год­ня Гер­ма­ния, чем бы­ли бы мы все, нем­цы, ес­ли бы выс­шая си­ла не пос­ла­ла нам фю­рера? Нич­то дру­гое, как без­ра­боти­цу, ни­щету, уни­жения и бедс­твия тер­пе­ла бы она. Воз­можность учас­тво­вать в этой борь­бе яв­ля­ет­ся для ме­ня тем боль­шей ра­достью, что моя жизнь увен­ча­на су­щес­тво­вани­ем кро­шеч­но­го су­щес­тва, ко­торое ста­нет взрос­лым граж­да­нином Гер­ма­нии и бу­дуще­го ми­ра. То­го но­вого, ис­тинно спра­вед­ли­вого ми­ра, ко­торым пра­вить бу­дут толь­ко нем­цы, и сре­ди этих нем­цев наш сын. Я здесь сра­жа­юсь, что­бы у мо­его ма­лень­ко­го ан­ге­лоч­ка жизнь бы­ла луч­ше и бо­гаче, чем вы­пала на на­шу до­лю.

Ско­рая и окон­ча­тель­ная по­беда над Крас­ной Ар­ми­ей воп­рос двух-трех не­дель. Наш ве­ликий фю­рер ска­зал, что на­мерен по­бедо­нос­но за­вер­шить труд­ней­ший по­ход всех вре­мен еще до нас­тупле­ния осе­ни. Мы же чувс­тву­ем се­бя ис­полни­теля­ми его ге­ни­аль­ной во­ли. Мы пре­даны ему на ве­ки веч­ные и бу­дем за­ботить­ся о том, что­бы его во­ля ис­полни­лась, че­го бы это нам ни сто­ило. Он ве­ликий пол­ко­водец, и его стра­теги­чес­кое пред­ви­дение чу­додей­ствен­но. Мы уже зна­ем, что пос­ле взя­тия Мос­квы тан­ки на­шей ди­визии бу­дут дви­нуты на Ка­зань. А это уже Урал, гра­ница с Ази­ей, где и бу­дут вод­ру­жены на­ши слав­ные бо­евые зна­мена. Че­рез мо­гилы на­ших пав­ших ге­ро­ев ус­трем­ля­ем­ся мы в кро­воп­ро­лит­ных бо­ях навс­тре­чу по­беде, и нет в ми­ре си­лы, спо­соб­ной нас ос­та­новить. И твое страс­тное же­лание, до­рогая, что­бы этот «ужас­ный», как ты пи­шешь, по­ход по­быс­трее за­кон­чился бла­гопо­луч­но, ис­полнит­ся очень ско­ро.

Мос­ква, оп­лот ми­рово­го боль­ше­виз­ма, па­дет в на­чале ав­густа, и вмес­те с вра­жес­кой сто­лицей — фю­рер при­казал сте­реть все с ли­ца зем­ли — бу­дут унич­то­жены пос­ледние ос­татки Крас­ной Ар­мии.

На­ша борь­ба на­ходит­ся под за­щитой Гос­по­да. Он, в чь­их ру­ках мы все на­ходим­ся, по сво­ей чу­додей­ствен­ной доб­ро­те сох­ра­нит для те­бя му­жа и для маль­чи­ка — от­ца. Мо­жешь не сом­не­вать­ся, что вой­на на Вос­то­ке за­кон­чится на­шей пол­ной по­бедой че­рез 10–15 дней, са­мое поз­днее, че­рез 3 не­дели. Но это — са­мое поз­днее. А воз­можно да­же, что ког­да ты по­лучишь эго пись­мо, она уже за­кон­чится, и ты ус­лы­шишь об этом в по­бед­ном об­ра­щении фю­рера по ра­дио «Мос­ква».

Це­лую бес­ко­неч­но го­рячо те­бя и неж­но на­шего ма­лень­ко­го ан­ге­лоч­ка.

Твой муж Адольф.

 

Ун­тер-офи­цер Кла­ус Шварц.

30 и­юля.

До­рогой Гер­труд!

Пи­шу те­бе опять ма­лень­кое пись­мо. На­хожусь на наб­лю­датель­ном пун­кте на цер­кви. Нель­зя ска­зать, что­бы здесь бы­ло у­ют­но, но за­чем те­бя бес­по­ко­ить!

За 4 дня мы не прод­ви­нулись ни на один шаг. Вбли­зи про­ходит ав­тос­тра­да Смо­ленск-Мос­ква, рус­ские стре­ля­ют из ору­дий всех ка­либ­ров, осо­бен­но из пус­ко­вой ус­та­нов­ки, ко­торую на на­ших по­зици­ях на­зыва­ют «Джон­ни». В на­шей ба­тарее ос­та­лось толь­ко од­но ору­дие, дру­гие унич­то­жены во вре­мя ата­ки рус­ских тан­ков: они от­ра­вили нам жизнь.

Нам го­вори­ли, что рус­ские — это уже не сол­да­ты. Не верь! Пар­ни де­рут­ся до пос­ледней кап­ли кро­ви. Рус­ский не пе­рес­та­ет стре­лять да­же тог­да, ког­да он по­лумертв. На­до приз­нать, что сис­те­ма у рус­ских вос­пи­тывать ко­мис­са­ров дей­стви­тель­но неп­ло­хая.

В пе­хоте ко­лос­саль­ные по­тери, один ба­таль­он нас­чи­тал в день 105 по­терь (у нас — 26), ро­ты умень­ши­лись до раз­ме­ров ма­лень­ких групп.

Бы­ва­ют ми­нуты, ког­да я не знаю, что мне де­лать: не так прос­то удер­жи­вать се­бя и дру­гих на вы­соте. Не­кото­рые уже те­ря­ют му­жес­тво, и пос­ле каж­до­го боя вновь и вновь слы­шит­ся: «Ах, ког­да же за­кон­чатся бо­евые дей­ствия».

Черт бы поб­рал эту Мос­кву!

У ме­ня еще есть на­деж­да, что нас, мо­жет быть, по­меня­ют с те­ми, кто прох­лажда­ет­ся во Фран­ции и ни ра­зу не бы­ли в бою, а мы здесь ис­те­ка­ем кровью.

На се­год­ня хва­тит. Сей­час вновь бу­дет ни с чем не срав­ни­мый бой. Ес­ли бу­ду жив, на­пишу сле­ду­ющее, но это все за­висит от рус­ских.

Сер­дечно те­бя при­ветс­твую и це­лую.

Твой вер­ный и пре­дан­ный друг Кла­ус.

 

Ка­питан — ко­ман­дир ро­ты.

Ува­жа­емая ма­дам Цоль­да!

К со­жале­нию, дол­жен Вас из­вестить о том, что Ваш сын ун­тер- офи­цер От­то Цоль­да пал жер­твой за Фю­рера и Оте­чес­тво 25.7.41 г.

При сра­жени­ях и пе­рехо­де че­рез р. Ворс­кла, за­пад­нее Ах­тырки, во­ет, час­ти Ук­ра­ины, на­ша ро­та под­вер­глась силь­ной бом­барди­ров­ке со сто­роны со­вет­ской ави­ации. От пря­мого по­пада­ния бом­бы был раз­бит дом, в ко­тором на­ходил­ся Ваш сын. Ваш сын по­лучил тя­желый удар по го­лове и был нас­мерть убит. Он не пе­рено­сил ни­каких стра­даний.

В его ли­це ро­та по­теря­ла до­рого­го то­вари­ща и ко­ман­ди­ра. Мы его по­хоро­нили на клад­би­ще Ах­тырка.

Его лич­ные ве­щи вы­сыла­ем Вам по спис­ку:

1. ко­шелек, в нем раз­личные стру­ны;

2. связ­ка с клю­чами;

3. пар­тби­лет;

4. коль­дкрем;

5. две па­ры нос­ков;

6. три пла­точ­ка;

7. пу­ловер до­маш­ней вяз­ки;

8. 37 ма­рок и 10 пфен­ни­гов.

Стог­раммо­вый па­кетик с ле­ден­ца­ми и ко­роб­ка с со­сис­ка­ми роз­да­ны сол­да­там в ро­те.

 

Пись­мо ру­ково­дите­ля груп­пы хро­нике­ров ше­фу-ки­но­опе­рато­ру От­то Лан­ге (груп­па ар­мий «Центр»).

Прис­ланные Ва­ми ма­тери­алы го­ворят о том, что Вы со­вер­шенно упус­ка­ете один из ос­новных прин­ци­пи­аль­ных воп­ро­сов в на­шей про­паган­дист­ской ра­боте.

Вы стре­митесь за­печат­леть по­бедо­нос­ное прод­ви­жение на­ших вой­ск и де­ла­ете это вы­сокоп­ро­фес­си­ональ­но. Од­на­ко Ва­ми, как сви­детель­ству­ет прис­ланная плен­ка, иг­но­риру­ет­ся важ­ней­шая за­дача, сто­ящая пе­ред на­ми. Мы дол­жны не­мед­ленно, наг­лядно и убе­дитель­но, по­казать не­мец­ко­му на­роду и всей Ев­ро­пе, что Со­вет­ская Рос­сия — это мно­гомил­ли­он­ное ско­пище не­пол­но­цен­ных в ра­совом от­но­шении, де­гене­ратив­ных уб­людков: ев­ре­ев и ази­атов, пред­став­ля­ющих чу­довищ­ную опас­ность для ци­вили­зован­но­го че­лове­чес­тва.

В этом ас­пекте зас­лу­жива­ет вни­мания опыт док­то­ра Мюл­ле­ра, ко­торый на Ук­ра­ине в од­ной из псих­ле­чеб­ниц снял де­сят­ка два ду­шев­но­боль­ных, об­мунди­ровав их пред­ва­ритель­но в фор­му ко­мис­са­ров и ко­ман­ди­ров Крас­ной Ар­мии. Сня­тые в раз­ных ра­кур­сах, гряз­ные и неб­ри­тые, они яв­ля­ют со­бою це­лую га­лерею от­вра­титель­ных, омер­зи­тель­ных, аг­рессив­ных иди­отов, что про­из­во­дит силь­ней­шее впе­чат­ле­ние.

Зас­лу­жива­ет вни­мания и ра­бота док­то­ра Хе­кера, ко­торый от­снял под Мин­ском граж­дан­ское на­селе­ние. Для боль­шей убе­дитель­нос­ти соп­ро­води­тель­но­го тек­ста хро­ники и что­бы они выг­ля­дели еще бо­лее от­вра­титель­но, граж­дан­ских пред­ва­ритель­но пе­ре­оде­ли чуть ли не в лох­мотья: ста­рые сви­теры, рва­ные кур­тки. Муж­чи­ны сто­ят неб­ри­тые, бо­сые, в гряз­ных ру­баш­ках, без гал­сту­ков, под­держи­ва­ют спа­да­ющие шта­ны, так как у них отоб­ра­ны по­яс­ные рем­ни. Не­чеса­ные жен­щи­ны со звер­ским вы­раже­ни­ем на ли­цах дер­жат в ру­ках то­поры и ви­лы. Эти кад­ры то­же вы­зыва­ют са­мую ак­тивную неп­ри­язнь и брез­гли­вое от­вра­щение.

Бе­зус­ловно, тут не дол­жно быть шаб­ло­на, воз­можны са­мые раз­ные ре­шения. Од­на­ко при съ­ем­ке рус­ских во­ен­ноплен­ных и мес­тно­го на­селе­ния на­до обя­затель­но стре­мить­ся по­казать са­мые бе­зоб­разные ев­рей­ские и ази­ат­ские ти­пы, ли­ца ко­торых вы­ража­ют зло­бу и не­нависть и мо­гут вы­зывать в от­вет толь­ко ана­логич­ные чувс­тва и, преж­де все­го, омер­зе­ние и не­нависть.

На­де­юсь, что выс­ка­зан­ные в этом пись­ме дру­жес­кие за­меча­ния бу­дут Ва­ми в бли­жай­шее вре­мя про­дук­тивно ре­али­зова­ны.

Хай­ль Гит­лер!

Ваш Ген­рих Де­мель.